Галина Макеева
«Памятник Хлебу» — установлен в г.Зеленогорске (Ленинградская область), на пр.Ленина, у дома 20. Памятник открыт 26 июля 2003 г., скульптор Арсен Аветисян. Материал: бронза, гранит. Высота композиции – 40 см., высота постамента 80 см. По одной версии, памятник посвящен блокадному хлебу, по другой – Сестрорецкому хлебозаводу.
Фотография: Г.Макеева
Идет снег… На Финском заливе – лед… Весна…
Этот памятник удалось найти не сразу – очень уж скромный. Почему – около этого дома, почему – хлебу?
Постояла в некотором недоумении и разочаровании. Вздохнула. Этот воздух, этот запах – запах моего детства, такого больше нет нигде! И память «вернулась». В этом доме – доме № 20 – прошло мое детство, здесь жили мои бабушка и дедушка, здесь я проводила почти все свои каникулы. И вспомнилось, что в этом доме всегда была булочная. Вспомнились сушки, баранки, сайки, калачи, пряники, сухари, «свердловские» слойки, маленькие булочки с белой глазурью (стоили они, кажется, копеек 5, поэтому всегда были нам «по карману»). Каждую весну возле этого дома разливался огромный ручей, и что за радость была пускать по нему маленькие лодочки из коры, щепки и бумажки… И пусть ноги мокрые, руки красные, всегда можно забежать в эту булочную, здесь все солнечно, ярко, вкусно , а кармане всегда есть несколько копеек (а иногда мы находили их здесь же – «не отходя от кассы»). И покупали мы не шоколадки, не зефир в шоколаде (это – самая большая моя детская мечта). Булочки покупали маленькие, сладкие, которые моментально съедались на месте. И снова – к большой воде!
Отношение к хлебу у питерцев особое, это тоже память. И у каждого в этих воспоминаниях есть и общее, и личное. Кто-то вспоминает, что в младших классах в столовой детей, которые кидались хлебом, осуждали сами дети – их родители, в большинстве своем блокадные дети, как-то успели передать им свое отношение к нему. И все знают, все помнят – никогда оставшийся хлеб, даже самый черствый, не выбрасывался. Я это помню, наверное, как и многие питерцы – мой отец блокадник. Хлеб, правда, никогда не покупался помногу – помните, наверное: половинки, четвертинки? Да и был он, кажется, совсем другим по вкусу и по цвету. Наверное, это вкус детства…
А ведь еще у наших давних предков считалось, что человек, уронивший хлеб, должен, подняв его, обязательно поцеловать. По другому поверью, все куски и крошки хлеба, которые человек выбрасывает, за ним подбирает черт. Если после смерти человека весь выброшенный им за жизнь хлеб будет весить больше, чем он сам, черт заберет его душу.
И воспоминания «хлебные» — у каждого свои, личные. У каждого, наверное, есть памятные места в Петербурге (тогда, в детстве нашем – Ленинграде). Кто-то до сих пор не может забыть пышечную на Желябова (сейчас – Большая Конюшенная), кто-то – пышечную на Садовой, где можно было совсем задешево купить гору пышек и стакан «бочкового» кофе. Кому-то помнится «бубличная» на Петроградке, а кому-то – пирожковая на Невском, в просторечии – «Бульон», где продавали бульон (опять же в стаканах), а к нему – жареные пирожки с целым крутым яйцом внутри…
И сейчас невозможно пройти мимо такой пирожковой и пышечной, если встретишь в городе вдруг простенькую вывеску, хочется проверить: вдруг там – вкус и запахи нашего детства и юности.
А кто-то, возможно, вспомнит еще кафе-автомат на углу Невского и Рубинштейна. Это – первый «росток общепита» в нашем городе. Это — бывшая кондитерская-кофейня Филиппова, «булочного олигарха». Сейчас там – «Макдональдс». Ассортименту этой булочной может позавидовать даже самая «навороченная» пекарня наших дней: тут продавали огромное количество всяких пирожков – с кашей, капустой, вязигой, пекли калачи, французские булочки, хлебы – бородинский, рижский, стародубский, кулебяки, торты… В советское время здесь открыли не просто кафе, а первое в Ленинграде кафе-автомат, прозванное сначала «Американка», а после того, как тамошние «деликатесы» распробовали — «Гастритом». Сюда любили заглядывать таксисты, в промежутке между выпивкой приходили перекусить завсегдатаи культового кафе «Сайгон». Говорят, поесть в «Гастрите» можно было за 40 копеек. В подворотне соседнего дома в эти же годы находилась закусочная, известная как «Дрова».
Бывшая кондитерская-кофейня Филиппова на углу Невского и ул. Рубинштейна. Фотография: Г.Макеева
Все это – памятники. Наши «личные» памятники.
Есть в Петербурге еще и не известный многим музей – Музей Хлеба на Лиговке. Но об этом я расскажу в другой раз (если вам будет интересно).
Так кому и чему этот скромный памятник Хлебу в Зеленогорске? Для меня – это памятник моему детству, когда «деревья были большими», мороженое – желанным, хлеб – вкусным. Памятник моему городу. На то он и памятник – чтобы память жила…
Тэги: хлеб
Распечатать эту запись
Галя, спасибо большое. Написано очень «вкусно». Я — москвичка, но питерские пирожковые, бульон и крутое яйцо в тесте все равно помню, у нас ничего подобного не было, и это был праздник. Хотя хлеб, мне все же кажется, в Москве был вкуснее — калачи! сайки! ситники! пончики! (у вас они — пышки). Настоящие бублики, каких уже нет! — военные воспоминания моего отца и послевоенные — матери. Но это вечный спор питерцев и москвичей, он неразрешим. У каждого, как вы говорите, личные памятники. По пирожковым, конечно, Питер победитель. А интересно, помнит ли кто что про хлеб в других городах?
Ну, то, что в Москве хлеб был вкуснее, что называется, «исторический факт»: филипповские сайки, калачи, хлеб пеклись в Москве и ежедневно переправлялись в Петербург (и не только)по железной дороге, замороженные таким образом, что после разморозки сохраняли свежесть и аромат. Филиппов был уверен: замешивать тесто можно только на московской воде. В курьерских поездах возили также дубовые кадки с мытищинской водой, чтобы на ней месить тесто... По этому поводу спорить не будем!
И насчет пышки и пончика спорить не будем! Название «пышка» происходит вовсе не от прилагательного «пышный», а от глагола «пыхать» — жариться в масле. Об этом пишет Даль, было такое старое русское слово «пыханцы» — это наши питерские пышечки и есть, не печеные, а пряженые (то есть жареные). А слово пончик появилось лишь в ХХ веке от польского paczek, что и переводится, как пышка. Но... польские пончики без дырки и начинены вареньем, то есть ближе к французским бенье. Так что тут и спорить не о чем... А вот если бы москвичи рассказали мне, кто такой неоднократно встречавшийся в литературе ситник, я была бы благодарна — я вдруг поняла, что этого не знаю, слово явно московское, а не питерское.
Еще в XIX веке хлеб в России выпекался четырех сортов:
• Пушной (наиболее грубый) из мякины и высевок;
• Мякинный – из плохо провеянной ржи и непросеянной муки;
• Решотный – из ржаной муки, просеянной через решето;
• Ситный – из пшеничной муки, просеянной через частое сито.
Понятно, что ситный хлеб был самого высшего сорта. Особенно же ценилась крупитчатая, т.е. самая тонкая, пшеничная мука, из нее пекли хлебные изделия.
Важно также и то, что тесто готовилось в зависимости от типа муки: для решотных хлебов – на воде или квасе, для ситных – на простокваше или, в крайнем случае, на обрате.
Вообще, «хлебная» тема в истории русской кухни заслуживает отдельного поста. Думаю, в ближайшее время мы о ней напишем подробнее.
Спасибо большое! Если бы мне теперь еще кто объяснил, что такое постоянно встречающаяся в художественной литературе сайка (поняно, что булочка, но вот какая? слойка — это понятно, а сайка? просто булочка с изюмом?). Вообще я согласна, что хлеб заслуживает отдельного разговора — причем интересно было бы не только про русский хлеб, но и про хлеб советского периода, очень вкусный и исчезнувший бесследно, во всяком случае в Питере...
Есть версия, что слово заимствовано из эстонского языка — «sai» — белый хлеб. С суффиксом стало сайкой, булочкой, выпеченной из белой муки по специальному рецепту.
А вот происхождение сайки с изюмом — интересная история, рассказанная Гиляровским. Однажды в филипповской сайке, поданной на стол московскому генерал-губернатору Закревскому, оказался таракан. Срочно вызванный «на ковер» Филиппов, быстро сориентировавшись, взял и съел «спорный» кусочек. «Изюм это был, Ваше превосходительство», — заявил он. С тех пор в Москве пекут сайки с изюмом.
Историю Гиляровского я, конечно, знаю. Но булок с изюмом много разных — они все называются сайка? Если рецепт специальный, то чем он отличается? Сайка осталась в дореволюционных временах или в советское время ее пекли тоже?
А вот наша, питерская, версия истории с тараканом:
"...На углу Среднего проспекта и Восьмой линии была кондитерская Лора, славившаяся вкусными пирожными. Рассказывали, что как-то одна дама, купив там пирожное «эклер» и немедленно приступив к его съедению, обнаружила в нем запеченного таракана. Она - немедленно кинулась с этой находкой к продавцу, положила перед ним на прилавок пирожное - и произнесла какие-то обидные слова.
— Милая, вы ошиблись! Никакой это не таракан, это — изюминка! — ласково возразил ей продавец и, выковырнув из «эклера» эту «изюминку», с явным аппетитом разжевал ее и проглотил. Так была спасена репутация славной кондитерской Лора.(Вадим Шефнер, «Из записной книжки василеостровца».
«Нева», 1995, №7)
Только сейчас рассмотрела мышку!
А пышечная на Малой Конюшенной осталась и как и много лет назад там и кофе в стакан и салфетки из нарезанной бумаги и вкус пышек совсем не изменился.И сама туда ходила из института им. Герцена и детей туда водила когда по центру гуляли, а сейчас там бываю с мамой и внучкой и все как всегда!